Всемирный следопыт, 1926 № 10 - Страница 19

— Есть, сэр, — ответил оторопевший стюарт и побежал за щеткой и тряпкой.

Я сидел в ванне, шумно плескаясь и насвистывая веселые мотивы. Вилькинс сидел, согнувшись, в углу ванной комнаты, с низко опущенной головой.

Когда я, оставив его в ванной, вошел в каюту, стюарт уже окончил уборку. Послав за старшим штурманом, я занялся с ним делами. По его лицу было заметно, что он наблюдает за мной. Заметив это, я старался дать ему возможность лично убедиться, что в каюте, кроме нас, никого нет. Когда мы кончили наши дела, штурман вышел.

Теперь я снова впустил моего «пассажира» в спальню. Он сел на низкий складной стул, а я закрыл его моим пальто. Мы сидели и слушали, как стюарт ходил в ванную, заходил в салон, наливал воду в графин и менял ее в цветах. Наконец, он вышел, повернув ручку двери, и она захлопнулась.

Я все сделал, чтобы скрыть от людей моего двойника. Теперь мы могли вздохнуть свободнее. Мой товарищ чувствовал себя лучше и откинул скрывавшее его пальто. Я сидел за письменным столом, а он — сзади меня, около двери. За дверью раздался голос:

— Простите, пожалуйста, капитан…

— Что? — протянул я, впиваясь неподвижным взглядом в моего товарища, который мгновенно выпрямился.

— К нам подходит шлюпка с корабля, капитан.

— Прекрасно, перебросьте трап за правый борт, — ответил я.

Я не сказал ни слова моему гостю и решительно вышел на палубу.

V. Охота продолжается.

Капитан «Буревестника» ждал меня. Он был среднего роста. Его розовое лицо, с синим оттенком под светло-голубыми глазами, было покрыто веснушками и почти все обрасло рыжей бородой.

Я принял его холодно, но вежливо.

Когда мы уселись в кают-компании, капитан стал рассказывать мне о перенесенной буре. Я внимательно и терпеливо выслушивал его, как будто узнавал эту историю в первый раз.

Вошел стюарт с подносам, на котором стояли бутылка вина и стаканы.

— … А сегодня вот опять: страшно горячая была работа. С самого восхода солнца осматривали острова вокруг.

Мне хотелось, чтобы, мой двойник, сидевший у меня в спальне, слыхал наш разговор с капитаном.

— Будьте добры, говорите погромче, — сказал я, — я плохо слышу.

— Ого, вы такой молодой и уже глухой! — воскликнул он.

— Да, — коротко ответил я.

Повысив голос, он продолжал расказывать:

— … Случилось это два месяца тому назад. И происшествие стало уже забываться, как вдруг — этот побег молодого человека. Что бы вы сказали, если бы это случилось на вашем корабле?.. Я думаю, что обязан заявить о всем, об'яснив убийство помешательством. Как только мы прибудем в порт, я напишу об этом хозяевам.

— Если вы не найдете его к утру завтрашнего дня, — согласился я хладнокровно, — Разумеется, живым.

Он промычал что-то в ответ, но я не мог разобрать, что именно, и потому, наклонясь к нему, подставил ухо.

Тогда он закричал:

— До материка, до берега от «Буревестника» не меньше двенадцати километров!

— Да, около того, — ответил я.

— От нас до вашего корабля никак не больше трех верст, — сказал капитан «Буревестника» многозначительно.

Недостаток внимания и участия к нему с моей стороны об'яснялся той непреодолимой неприязнью, которую я почувствовал к капитану с первых же его слов. К тому же меня сильно беспокоила участь моего двойника. Капитан, не внушавший к себе доверия, стал вдруг внимательно и зорко рассматривать столовую, вглядываясь так пристально в каждую вещь, как будто искал на ней чьих-то следов. Я догадывался о его намерении, и гнев все более и более охватывал меня, а он пытливо поглядывал на меня своими прищуренными глазами.

— Я считаю, что от нас до вашего корабля не более трех верст. Никак не более… — проговорил он таким тоном, что я невольно взглянул на него.

— Да, но в такую ужасную жару и этого довольно, — сказал я, стараясь вложить в мой тон побольше сочувствия.

Мы снова умолкли. Мой любезный тон его не тронул, так как, повидимому, он уже понял меня и не ждал от меня содействия. Я внимательно следил за ним, стараясь при этом не выдавать себя. Его сосредоточенность пугала меня. Догадываясь о намерениях капитана, я решил сам предупредить его. Это было для меня гораздо выгоднее, тем более, что я уже заметил, как его глаза бегали от одной затворенной двери кают-компании к другой.

— Прекрасная каюта. Неправда ли? — вдруг спросил я совершенно неожиданно… У меня отлично все приспособлено. Вот, например, посмотрите…

С этими словами я быстро встал, взялся за ручку двери ванной и внезапно открыл ее. Он сделал быстрое движение.

— Это моя ванная комната, — сказал я.

И опять свободным движением закрыл дверь.

Все это было сделано так неожиданно, быстро и непринужденно, что капитан «Буревестника» едва ли что увидал.

Затем я вежливо пригласил его осмотреть мои помещения, стараясь показать, что я всем очень доволен. Он должен был встать, чтобы все осмотреть. Он пытливо разглядывал, искал, не отозвавшись ни словом, хотя бы из вежливости.

— А теперь я покажу вам мой кабинет и спальню, идемте, — сказал я как можно громче и перешел в салон-столовую, а потом в спальню.

Он шел за мной и внимательно осматривал все кругом. Я напряг все силы и спокойно играл свою роль, как искусный актер.

Я показал ему все, что его интересовало. Мы побывали в каютах штурманов, были в парусной, кладовой и даже в лазарете, который помещался под кормой, в небольшом, очень низком помещении.