Всемирный следопыт, 1926 № 10 - Страница 24

Все произошло так естественно, и я настолько зависел от настроения своих помощников, что невольно вошел в дух этого празднества и решил организовать различные игры. Принесли банановое дерево и водрузили его, как мишень, для состязания в метании копий. Мне предложили принять участие в этой игре, но я с очень таинственным видом заявил, что существует важная причина, мешающая мне это сделать. Причина и, действительно, существовала: я ни за что не сумел бы попасть в цель.

Односельчане Абдула Рахмана выказывали поразительную ловкость в этом упражнении. Их копья имели почти до двух метров длины. Малайцы бросали их с расстояния в двадцать пять метров и даже больше.

Затем я вспомнил игру, пользующуюся большой популярностью на борту кораблей, известную под названием «Кто кого перетянет». Потребовав веревку, я указал каждому состязавшемуся точное место, где он должен был стать. С каждой стороны стало по десяти человек, и мне удалось довольно удачно уравнять их в смысле силы. К этому времени я уже достаточно хорошо знал всех и тщательно подбирал, как по силе, так и по весу.

Никогда еще не приходилось мне видеть, чтобы люди так усердно тянули и дергали. Пальцы их ног ушли в песок, пот катился с них градом. Женщины кричали и визжали. Я вздохнул с облегчением, когда, наконец, одна сторона сдала. По окончании игры я раздал призы: по десяти центов на человека; доллар на всю выигравшую сторону! Эти гроши я преподнес им с хвалебной речью, точно это были какие-нибудь серебряные чаши.

После этого празднества ловля зверей началась уже основательно. Я взял с собою в джунгли всех наиболее сильных жителей компонга для выкапывания ям. Работа производилась «гангнулями» (мотыгами) и заступами.

Люди, оставленные нами в компонге, были заняты целыми днями изготовлением клеток и сетей. Сети с мелкими ячейками плели женщины. Такие сети походили на рыболовные и изготовлялись уже давно знакомым способом. Я хорошо платил женщинам и отдавал деньги не их мужьям, а в их собственные руки. Зарабатывать деньги было так непривычно для них, что они принялись работать с большим под'емом и увлечением. Даже дети помогали им, перенося с места на место более легкие предметы и выполняя простые работы.

* * *

Однажды, в период самой горячей работы, зять Абдула, Магомет Тайе, молодой человек лет двадцати пяти, честный, смелый и один из лучших метателей копий, решил показать мне свое умение убить тигра в одиночку. Подстрекнуло его к этому выраженное мною любопытство по поводу какого-то непонятного сооружения, пришедшего уже в довольно печальный вид, на которое я наткнулся в джунглях.

Это было двойная клетка, сделанная из бамбуковых шестов, вбитых в землю почти на метр. Никогда еще не приходилось мне видеть клетки в клетке. Между внутренним и наружным рядом кольев было расстояние приблизительно в пятнадцать сантиметров. Все сооружение имело не меньше двух с половиной метров в высоту, столько же в длину и больше метра в ширину. Шесты были вбиты на расстоянии не более пяти сантиметров один от другого и, что казалось мне особенно странным, были очень тщательно расположены один как раз против другого. Мне казалось, что они скорее должны были быть вбиты в шахматном порядке.

— Что сидело внутри этой двойной тюрьмы? — спросил я у Абдула Рахмана.

— Человек и собака, туан, — ответил он, — или же, в другие ночи, человек и козел; запах козла и его блеяние очень действительны.

Я начал понимать, в чем дело.

— Человек этот приходил сюда поохотиться? — спросил я.

— Да, туан, он приходил убивать.

Перед моими глазами мелькнула жуткая картина, вызванная этими словами Абдула Рахмана.

Человек приходит в эти джунгли перед самым закатом солнца. Он приводит с собою собаку или козла и приносит «кайянг» (матрац из сотканных пальмовых листьев) для спанья. Выдвинув кверху несколько кольев, свободно вбитых в землю, он входит в клетку и устраивается в ней вместе с приведенным животным на всю ночь, или пока их не потревожат.

Когда какой-нибудь голодный тигр почует их и подойдет ближе, собака залает или козел заблеет и разбудит человека, если он уснул. Человек станет наготове, держа в руке паранг — длинный, прямой, похожий на шашку нож, наточенный, как бритва, с деревянной рукояткой. Колья забиты друг против друга не случайно, а для того, чтобы можно было свободно действовать этим ножом.

Когда тигр, побуждаемый голодом, поднимется на задние лапы (что он непременно сделает) и упрется передними в шесты клетки, нож просунется в промежутках между кольями, проколет мягкий живот и одним взмахом вверх распорет его, — все внутренности вывалятся.

— Такая охота безопасна для охотника, — заметил Абдул, — собака его или козел тоже остаются невредимыми. — Через минуту он добавил: — Если, конечно, ни один дух или дьявол не повредит охотнику.

При помощи этой именно засады Тайе надеялся убить тигра. С несколькими из своих друзей, которые помогали ему нести бамбук и пеньку для обмотки свободных (на месте входа в клетку) шестов, он пустился в путь вскоре после полудня, когда впереди еще было несколько часов дневного света.

Когда все было приведено в порядок, Тайе вошел в клетку вместе с собакой, так как под рукой не оказалось козла. Молодой малаец разостлал в клетке свой мат из пальмовых листьев и обернул голову саронгом в защиту от москитов.

Утром приятели Тайе отправились за ним, помочь ему принести тигра.

Тайе и его приятели вернулись с пустыми руками и в очень унылом настроении духа. Собака тянула за веревку. Мой охотничий отряд встретил их, когда мы шли осматривать ямы и сети. На следующее утро мы также наткнулись на них, почти в том же месте и почти в то же время; они снова возвращались без добычи и были еще печальнее.